Городище Сидак находится в древнем Туркестанском оазисе, в 18 км от города Туркестан (Туркестанский р-н ЮКО). Городище хотя и небольшое по масштабам, в УП - нач. УШ вв. представляла собой хорошо укрепленную крепость с храмовым комплексом, стоявшим на мощной платформе состоявшей из забутованных более ранних построек того же культового характера. Оно было заселено в течение веков в основном одним и тем же населением – сакскими по происхождению подданными «кочевой империи» Кангха / Кангюй, имевшими, по китайским хроникам, наибольшее сходство в обычаях с ираноязычными юэчжами-кушанами, и после ее постепенного развала – их прямыми потомками. Крепость, вероятно, прекратила существование в результате нашествия войск хорасанских наместников халифата. Примерно во второй четверти VIIIв. после сильного пожара этот культовый центр прекратил свое существование и потом никогда не возрождался. Тотальный пожар способствовал хорошей сохранности архитектурных конструкций по основному верхнему строительному горизонту и насыщенности культурного слоя археологическими остатками. Проведенные на небольшой площади раскопки показали, что сохранившаяся высота стен достигает от 1 до 2 м. Основными элементами планировки являются здания храмов и святилищ с характерными алтарями разного типа, колоннами, суфами, служебными помещениями-хранилищами.Предполагаемая площадь храмового комплекса составляет около 5000 м.²
Материалы и наблюдения, полученные при раскопках городища Сидак, позволяют реконструировать события важного исторического периода Казахстана - периода арабского завоевания. Характеризуют культуру до арабского времени, что ранее было возможно преимущественно на основе аналогий с другими регионами Средней Азии (Узбекистан, Таджикистан), где культурные слои этого времени исследованы сравнительно лучше.
Материалы полевых исследований по программе «Культурное наследие» прошлых сезонов предварительно изданы[2]. Полевые исследования 2008года являются логическим продолжением работ на этом сложном в хронологическом и планиграфическом отношении объекте (рис.1). На цитадели городища Сидак продолжено изучение застройки внутреннего пространства «культового двора», которая относится ко 2-3 строительным горизонтам, т.е. более ранним, чем окончательный пожар, и начаты раскопки пространства за восточной капитальной стеной двора с цель выявления характера застройки наружной (по отношению ко двору) части цитадели (Р.6-08). Внутри двора расчищены помещения №8 и 9, 12 по уровню третьего строительного горизонта. При этом сняты мешающие остатки конструкций второго строительного горизонта и основным объектом изучения являются конструкции третьего и более раннего, четвертого горизонтов. В помещении 8 выявлен пристенный очаг-камин и расчищены другие детали интерьера жилого помещения. Ведется расчистка большой глубокой ямы в центре двора содержащей рыхлое заполнение, в котором встречаются мелкие фрагменты керамики, кости животных и пр. Глубина ямы уже достигла глубины 9м от уровня современной дневной поверхности, и ствол ямы уходит далее в глубь.
Внутри двора предпринята частичная расчистка северной наружной стены, в ходе которой удалось установить, что она состоит из двух прямых отрезков (примерно по 21м) образующих тупой угол через который проходит центральная (СВ-ЮЗ) ось двора. Теперь общий периметр двора можно представить как неправильный пятиугольник (рис.1).
К востоку за восточной стеной культового двора прирезан участок (Р.6-08) площадью 360м2 с целью - выявить планировку цитадели за стенами двора, изучить структуру и архитектуру монументальных стен двора.
десь вскрыта застройка по уровню верхнего строительного горизонта, которая во многом совпадает с планировкой более раннего (второго) горизонта. Установлено, что помещения по этому уровню перекрывали, частично врезались в стену двора, что и естественно, поскольку в этот период (VII-пер. пол.VIIIвв.) двор был уже погребен под многометровой толщей завалов и мусора и эту часть цитадели занимали подсобные, служебные помещения храмового хозяйства. При разборке стен этих построек вновь выявлены сырцовые кирпичи с тамгообразными знаками, прочерченными по сырой глине. На данном участке застройки цитадели вскрыта планировка из 8 разнофункциональных помещений. В пом.3 этого участка расчищены следы большой наземной продолговатой в плане печи (длина 1,68см), явно производственного назначения. В интерьерах других помещений отмечены суфы, камины, что говорит об их жилом назначении. После снятия конструкций верхних горизонтов установлено, что вдоль восточной стены двора застройка отсутствует и здесь выявлена продольная улочка идущая вдоль стены. Примерно в середине длины стены намечается некое расширение, которое могло быть или основанием какой-то башни или же это остатки пилона-контрофорста. Глубина этой части раскопа доведена до уровня середины седьмого яруса. Становится ясным, что двор с массивными пахсовыми стенами представлял собой вполне изолированное и замкнутое сооружение, занимавшее северный сектор круглого (?) в плане сооружения на цитадели.
Планировка синхронная сооружению двора будет залегать на глубине около 4м (8-9 яруса), до которой еще предстоит углубится. В ходе раскопочных работ получены дополнительные комплексы артефактов (изделия из керамики, бронзы, кости и пр.) характеризующие не просто материальную культуру периода V-VIIIвв, а культовый акцент вскрываемого комплекса построек. Коллекция терракотовых изделий пополнилась головкой антропоморфной скульптурки (рис.2-3), керамической подставкой, вероятно, фигурки какого-то животного (рис.2-4). Расширился набор форм курильниц (рис.3).
Сегодня есть много оснований видеть в комплексе «цитадели» Сидака, прежде всего, сгоревший около 740 г. в тотальном пожаре культовый центр местной языческой религии с храмом и прихрамовым хозяйством. В жилых массивах ВСГ внутри помещений зафиксированы следы различной ремесленной деятельности (плавка черных, цветных и благородных металлов, обработка и резьба по кости, гончарное производство и т.д.). Исследованная пока застройка и заполнение более раннего «пятиугольного культового двора» 2-3СГ свидетельствуют, что здесь совершались, вероятно, поминальные обряды с возжиганием алтарей, принесением жертв, совместными трапезами. Здесь же были специальные помещения, в которых в оссуариях (хумах), хранились костные останки предков. После ликвидации святилища с культовым двором, а произошло это, возможно, в конце VIв, кости из хумов были вынесены и, видимо, захоронены. Хумы частично разбиты, частично сохранились целыми и брошены здесь же. В развалах хумов расчищенных в специальных небольших помещениях обнаружены отдельные кости человеческих скелетов. В пом.18 случайно был забыт и сохранился закопанным в суфе кувшин с не истлевшими аксессуарами погребального костюма. В кувшине были обнаружены несколько комплектов ожерелий (из полудрагоценных камней, стекла и стеклопасты, раковин каури, янтаря и т.д.), бронзовая булавка для прически, обломки золотых полихромных «гуннских» подвесок, различного вида амулеты, сасанидские геммы и т.д. Женщина, которой принадлежали эти атрибуты, была явно высокого социального ранга.
Условия захоронения кувшина и состав его содержимого позволяют интерпретировать данную находку не как собственно «клад» (сокрытое сокровище), и не как поминальный дар или подношение храму, как мы предполагали ранее. Эту находку следует, очевидно, рассматривать в контексте местного погребального обряда практиковавшегося в доисламскую эпоху. В нашей реконструкции наземные склепы выполняли промежуточную роль в продолжительной цепочке манипуляций с останками усопших, и предполагается место «окончательного» упокоения/хранения костных останков[5]. Если предположить, что в хумах, обнаруженных пустыми в помещениях внутри двора (СГ2.3), хранились очищенные естественным образом в склепах костные останки усопших членов данной общины (что мы и видим в развалах хумов СГ4), то тогда «клад» украшений и амулетов из кувшина можно понимать как комплект личных вещей, не истлевших деталей костюма, перезахороненных вместе (рядом) с останками его хозяйки. Состав «клада» свидетельствует о высоком социальном ранге дамы, которой принадлежали эти аксессуары. Они были собраны с истлевшего в склепе трупа в кувшин, при перемещении костных останков в место стационарного хранения (и регулярного поклонения?). При такой интерпретации находят объяснение и, отмеченные выше, находки в некоторых хумах ВСГ отдельных мелких вещичек, и находки отдельных костей скелетов в развалах хумов (СГ4), и абсолютное отсутствие во множестве (более трех десятков) расчищенных целых хумов как в ВСГ так и в помещениях внутри дворовой застройки (СГ2,3), малейших признаков пищевых продуктов…
В таком случае, «культовый двор» частично расчищенный по уровню 2-3 СГ на «цитадели» Сидака можно понимать как поминальный храм предков или всей общины, или какого то элитного клана (рода). Какого? Возможно, на это указывает тамга, прочерченная на одном из хумов, найденном наряду с отдельными частями скелетов (рис. 4-2). Видимо, этот знак появляется на монетах Чача и Согда в VI-пер.пол.VIIIвв.[6] Мы имеем стратиграфическое основание отнести сидакский хум с тамгой к III-IVвв. О существовании традиции метить погребальные хумы родовыми тамгами и/или личными знаками свидетельствует недавняя находка в одной из катакомб могильника в среднем течении р.Арысь хума с прочерченной тамгой и рядом овальный оттиск геммы с изображением оленя (рис.4-3). Тамга-свастика присутствует и на хуме в экспозиции музея истории г.Туркестан (рис.4-4). Помечены оттисками печаток таразские погребальных хумы-оссуарии.
Можно предположить, что население поселения на Сидаке представляло собой некую специализированную общину, сегмент некоего более обширного общества-племени, занимавшуюся различными видами ремесел и поливным земледелием. Ну а основной функцией храмовой общины, как теперь можно полагать, было сохранение костей предков, организация и проведение регулярных обрядов их почитания.
Список иллюстраций:
Рис.1. Совмещенный план основных конструкций храмового комплекса Сидака (1-4 строительных горизонтов).
Рис.2. Терракоты Сидака.
Рис.3. Курильницы Сидака.
Рис.4. Тамги-знаки на хумах. 1-графити на хуме ВСГ. Сидак; 2-тамга на хуме СГ4. Сидак; 3-тамга на хуме из катакомбы Борижарского могильника; 4-тамга на хуме из Туркестанского музея.
Смагулов Е.А.
ГНС Института археологии, к.и.н.
1. Смагулов Е.А. Арабское нашествие в Южный Казахстан: данные письменных и археологических источников// Мобилизованный археологией. Астана, 2004.
2. Смагулов Е.А. Исследование доисламского храмового комплекса на городище Сидак//Культурное наследие Казахстана: открытия, проблемы, перспективы. Материалы международной научной конференции. Алматы, 2005; Смагулов Е.А. Исследования на городище Сидак// Отчет об археологических исследованиях по государственной программе «Культурное наследие-2004». Алматы. 2005, с.177-180; Смагулов Е.А. Продолжение исследований храмового комплекса на городище Сидак//Отчет об археологических исследованиях по государственной программе «Культурное наследие» в 2007г. Алматы, 2008, с.292-296; Смагулов Е.А. Сидакский культовый центр в системе межрегиональных связей//Древняя и средневековая урбанизация Евразии и возраст города Шымкент. Материалы международной конференции. Шымкент, 2008. с.378-408;Смагулов Е.А., Ержигитова А. Погребальные сооружения некрополя городища Сидак// Известия МОН РК, НАН РК, сер. общ-ых наук, №1, 2004, с.285-302; Смагулов Е.А., Туякбаев М. Археологические исследования городища Сидак// Известия МОН РК, НАН РК, сер. общ-ых наук, №1,2003.
3. Смагулов Е.А. Сидакский культовый центр в системе межрегиональных связей//Древняя и средневековая урбанизация Евразии и возраст города Шымкент. Материалы международной конференции. Шымкент, 2008. с.399-403.
7. Ержигитова А., Баратов С., Габуев Т., Малашев В. Отчет об археологических раскопках курганов Борижарского могильника и склепов некрополя Жуантобе. Рукопись. Архив ИА. Алматы, 2007.
8. Сенигова Т.Н. Вопросы идеологии и культов Семиречья (VI-VIIIвв)//Новое в археологии Казахстана. Алма-Ата, 1968, с.59, рис.2.